Ноябрьские этюды местного декаданса
Теперь-то уже холодно. Небо закутало белесой мглой, извергаются из оной мглы белые мухи, ненадолго засыпая разбитые дороги, покосившиеся бордюры, развалы ипотечных строек и неисчислимые крыши кредитопомойных четырехколесных друзей. Мухи опускаются на землю и бьются в агонии, постепенно истончаясь и оставляя после себя жирный липкий и грязный прах.
А всего-то месяц назад зимой еще и не пахло - "околонуля", последняя листва на деревьях держится, и светит сквозь старые ветки желтое негреющее солнце.Дороги в СНТ все в листьях - выйдешь из машины, чтобы открыть ворота, и нога утопает в оранжевых хрустящих курганах почти по щиколотку. Листья ломкие, уже тронутые небольшим ночным морозцем, и разлетаются на маленькие порхающие кусочки даже от легкого прикосновения.
Подавляющее большинство участков в этом дачном товариществе - принадлежавшим и принадлежащим ныне большому вертолетному заводу - заброшены. Редкие местные поселенцы называют заросшие участки по именам поразивших их былых хозяев болезней - есть участки Рак, Альцгеймер, Инсульт, Инфаркт, нередко встречается Перепой. Мужчин среди приезжающих почти совсем нет - в основном крепкие духом старушки, продолжающие блюсти огороды и подкармливающие меcтную четырехлапую живность.
- Сережа ! - предлагает мне давным-давно работавшая на "Роствертоле" Людмила Петровна - Вы бы купили себе еще пару участков, они недорогие и хозяева умерли, зарастут ведь.
У Людмилы Петровны невестка с внуком в Испании, сын в России, небольшой - построенный ее мужем - двухэтажный дачный домик метров на 40, и кодла собак и кошек, которых она не может оставить без внимания.
Но я вежливо отказываюсь - и с наличествующими несколькими десятками соток не очень понятно, что делать. Участки эти раздавались под аккомпанемент гибнущей советской цивилизации, и спасли, в прямом смысле, жизнь многим выжившим в девяностые "с огорода" людям. Но потом возраст и тяжелый труд все равно догнал большинство дачников - и зарастают теперь вожделенные сотки вишняком, амброзией, ракитником, обживаются фазанами и зайцами, выпархивающими иной раз прямо из под ног.
- Сережа ! - настойчиво теребит она меня за рукав - Вы если будете зимой приезжать, возьмите хотя бы хлебушка собачкам.
И я покорно беру батон и пачку сосисок в очередной визит.
Иной раз можно найти на участках останки деятельности дачников - полусгнившие горшки из-под рассады, куски лески для винограда, изъеденное червями старое древко от лопаты, упаковки от советских семян, и прочую хозяйственную утварь.
Время, впрочем, с утварью не церемонится - всего-то пара десятков лет превратили некогда возделываемые огороды в непроходимые заросли с редкими вкраплениями плодовых кустарников и деревьев. В самой чаще можно встретить насквозь проеденные ржавчиной железнодорожные контейнеры-подсобки - но колючки надежно скрывают оставленное там ныне покойными хозяевами добро.
Окрестности товарищества являются некими гибридами современной постапокалиптической литературы, рассказов о гражданской войне и депрессивных некрасовских описаний сельской глубинки времен восхваляемой ныне Российской Империи - серые, будто вымытые унынием холмы, нередко венчаемые грудами битого кирпича от бесчисленных советских ферм, коровников, машинно-тракторных станций. В окрестностях Персиановки, по дороге от Петровки на Большекрепинскую, руины выглядят как после длительного артиллерийского обстрела крупным калибром - кирпичная труха с изъявзленными грунтовыми направлениями, ведущими к ним. И это не особенность местности - норма. На горизонте виднеется аллея высоченных тополей - колхозники на вхезд в МТС, небось, сажали.
( Collapse )
А всего-то месяц назад зимой еще и не пахло - "околонуля", последняя листва на деревьях держится, и светит сквозь старые ветки желтое негреющее солнце.Дороги в СНТ все в листьях - выйдешь из машины, чтобы открыть ворота, и нога утопает в оранжевых хрустящих курганах почти по щиколотку. Листья ломкие, уже тронутые небольшим ночным морозцем, и разлетаются на маленькие порхающие кусочки даже от легкого прикосновения.
Подавляющее большинство участков в этом дачном товариществе - принадлежавшим и принадлежащим ныне большому вертолетному заводу - заброшены. Редкие местные поселенцы называют заросшие участки по именам поразивших их былых хозяев болезней - есть участки Рак, Альцгеймер, Инсульт, Инфаркт, нередко встречается Перепой. Мужчин среди приезжающих почти совсем нет - в основном крепкие духом старушки, продолжающие блюсти огороды и подкармливающие меcтную четырехлапую живность.
- Сережа ! - предлагает мне давным-давно работавшая на "Роствертоле" Людмила Петровна - Вы бы купили себе еще пару участков, они недорогие и хозяева умерли, зарастут ведь.
У Людмилы Петровны невестка с внуком в Испании, сын в России, небольшой - построенный ее мужем - двухэтажный дачный домик метров на 40, и кодла собак и кошек, которых она не может оставить без внимания.
Но я вежливо отказываюсь - и с наличествующими несколькими десятками соток не очень понятно, что делать. Участки эти раздавались под аккомпанемент гибнущей советской цивилизации, и спасли, в прямом смысле, жизнь многим выжившим в девяностые "с огорода" людям. Но потом возраст и тяжелый труд все равно догнал большинство дачников - и зарастают теперь вожделенные сотки вишняком, амброзией, ракитником, обживаются фазанами и зайцами, выпархивающими иной раз прямо из под ног.
- Сережа ! - настойчиво теребит она меня за рукав - Вы если будете зимой приезжать, возьмите хотя бы хлебушка собачкам.
И я покорно беру батон и пачку сосисок в очередной визит.
Иной раз можно найти на участках останки деятельности дачников - полусгнившие горшки из-под рассады, куски лески для винограда, изъеденное червями старое древко от лопаты, упаковки от советских семян, и прочую хозяйственную утварь.
Время, впрочем, с утварью не церемонится - всего-то пара десятков лет превратили некогда возделываемые огороды в непроходимые заросли с редкими вкраплениями плодовых кустарников и деревьев. В самой чаще можно встретить насквозь проеденные ржавчиной железнодорожные контейнеры-подсобки - но колючки надежно скрывают оставленное там ныне покойными хозяевами добро.
Окрестности товарищества являются некими гибридами современной постапокалиптической литературы, рассказов о гражданской войне и депрессивных некрасовских описаний сельской глубинки времен восхваляемой ныне Российской Империи - серые, будто вымытые унынием холмы, нередко венчаемые грудами битого кирпича от бесчисленных советских ферм, коровников, машинно-тракторных станций. В окрестностях Персиановки, по дороге от Петровки на Большекрепинскую, руины выглядят как после длительного артиллерийского обстрела крупным калибром - кирпичная труха с изъявзленными грунтовыми направлениями, ведущими к ним. И это не особенность местности - норма. На горизонте виднеется аллея высоченных тополей - колхозники на вхезд в МТС, небось, сажали.
( Collapse )
